Ещё не время

Я снова шагал по этой тропе. И, хотя хаживал по ней в своих снах бессчётное количество раз, теперь ощущал происходящее на самом деле. Прежде удавалось пройти не более сотни шагов, как видения прерывались, и я, лёжа с открытыми глазами в ночной тишине, с неосознанной тоской вспоминал о чём-то непознанном, манящем, что ждало меня там – на не пройденном пути.
Но сегодня всё было иначе. Неширокая тропка плавно вилась среди высоких кустов, покрытых пышными шапками мелких белоснежных цветов – их аромат пьянил и бодрил одновременно. Прозрачные светящиеся мотыльки кружили вокруг в невероятном феерическом танце. Они сопровождали меня, и, казалось, что-то нашептывали.
Таинственными силуэтами темнели по сторонам раскидистые деревья, в листве которых скрывались невидимые пернатые певцы, ласкающие слух чарующими нежными мелодиями.
Далёкие мерцающие звёзды медленно плыли в беспредельной вышине куда-то в непознанную даль.
Тропа изредка ныряла в неглубокие овраги и снова выбегала наверх, неуклонно увлекая туда, где над дальними холмами ночное небо слегка подсвечивалось, словно огнями большого города. Там было что-то такое, от предчувствия чего сердце замирало в сладостной истоме. Я не смог бы словами объяснить это, но ощущал каждой частицей своего естества.
Иногда с левой или с правой стороны к моей тропе примыкали другие, тогда она становилась чуточку шире, более утоптанной, и, казалось, с новой силой устремлялась в прекрасное неведомое.
Поднявшись на очередной пригорок, я успел заметить далеко впереди одинокого странника, который скрылся в ложбине, куда в очередной раз ныряла тропа. Мне захотелось догнать его и поговорить. Судя по всему, мы были попутчиками, и я ускорил шаг.
Ложбина постепенно углублялась и расширялась. Одновременно с этим тропа становилась чуть шире и ровнее, превращаясь уже в хорошо наезженную грунтовую дорогу, проходящую меж двух высоких холмов с отвесными боками. Она круто заворачивала вправо за пригорок. Там впереди снова мелькнула спина моего предшественника, но тут же скрылась за поворотом. Хотел, было, его окликнуть, но не успел. Я от нетерпения едва не подпрыгнул и пошёл ещё быстрее.
Поворот был уже совсем рядом. Из-за него лилось мягкое сияние. Пройдя ещё несколько шагов, я внезапно остановился, поражённый открывшимся зрелищем.
Моя тропа, вернее, уже дорога вливалась в широкий, ровный тракт, вымощенный огромными каменными плитами. По этому тракту в одном направлении двигались люди – их было множество: мужчины и женщины - в основном пожилые. Но кое-где виднелись и юные, а иногда и совсем дети. Лица всех дышали покоем и умиротворением
Ровный, как стрела, тракт уходил к горизонту, но не прятался за ним, а устремлялся дальше, словно поднимаясь в небеса, и там растворялся в ослепительно чистом сиянии.
Позади меня раздался какой-то шорох. Оглянувшись, я увидел миловидную женщину средних лет, спускавшуюся по тропе. Поравнявшись со мной, она остановилась и внимательно заглянула в мои глаза. Показалось, что её взгляд проникает прямо в душу. Мне даже стало слегка не по себе.
Незнакомка едва качнула головой и произнесла непонятную фразу приятным мелодичным голосом:
- Ещё не время…
- А куда все идут?
Вопрос вырвался у меня сам собой, и я почувствовал себя глупо. Нужно было хотя бы поздороваться для начала. Но моя визави ободряюще улыбнулась и ответила:
- Всему своё время… когда оно придёт, вы будете знать.
С этими словами она направилась по спуску к тракту лёгкой плавной походкой. Невольно потянувшись вслед за ней, словно пытаясь удержать и спросить ещё о чём-то, внезапно ощутил, что ноги теряют опору. Бестолково размахивая руками, я полетел куда-то в сверкающую круговерть. Крик отчаяния рванулся из горла, и я… сел на постели.
Было далеко за полночь. Вытерев ладонью выступивший на лбу пот, я прошлёпал босиком к окошку и выглянул наружу. Там царила тишина. На тёмном небосводе искрились звёзды, а далеко за городом, где-то у самого горизонта гасло чистое сияние, словно кто-то его выключил. И вместе с ним гасла ровная широкая дорога, уходящая в Вечность. Или только показалось? И словно ответ, откуда-то из неведомых далей донеслось:
- Ещё не время…

Пьяная охота

Озеро замерло в послеобеденной дрёме. Молчал старый лес, полукольцом окружавший зеркальную гладь. Даже неугомонный ветерок, казалось, уснул среди ветвей раскидистой ивы, опустившей концы ветвей в прохладную воду. Лишь изредка посвистывала в камышах какая-то неугомонная пичуга. Да ещё толстая лягушка, разомлев на пологом берегу, для порядка нехотя периодически квакала. Ей было лень, но привычка брала своё.
Из-под обрывистого берега, заросшего длинной обвислой травой, осторожно выглянула утка. Повертев головой в разные стороны и убедившись, что опасности поблизости нет, она тихонько крякнула и выплыла на открытое место. Следом за ней нетерпеливой гурьбой выскользнули пушистые утята и тут же затеяли весёлую игру.
День постепенно клонился к вечеру, не предвещая никаких неожиданностей.
Где-то вдалеке возникло неясное гудение.
Утка тревожно крякнула и, собрав малышей, быстро удалилась в заросли камыша. Лягушка нехотя оторвала от тёплой земли брюхо и плюхнулась в тину, настороженно выставив над водой свои лупалки, словно перископы.
Звук постепенно приближался, становясь громче. И вот из-за косогора с рычанием выскочил пятнистый автомобиль. Спустившись к берегу, он на полном ходу круто развернулся за несколько метров от воды и, выбросив из-под широких колёс комья грязи, остановился, как вкопанный. Мотор замолк, и в наступившей тишине, лязгнули открывшиеся дверцы.
Из автомобиля выбрались три мужика в камуфляжной одежде – под стать автомобилю. По-хозяйски оглядев окрестности, они принялись выгружать из багажника сумки и пакеты.
- Говорил же вам, что тут красота, - громко объявил худой и высокий, как жердь. – Я-то здесь уж не впервой отдыхаю со своими сослуживцами, а теперь вот и с вами погудим. Самое место для проведения культурного мероприятия.
- Ну да, знаю я твоё мероприятие, - откликнулся приземистый толстяк Василий. - По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!
- Ага, а потом давай палить по сторонам из всех стволов, - поддержал его бородач Дмитрий. – Ты, Вадик, хоть сегодня будь поосторожней, а то вместо уток меня с Василием подстрелишь…
- Не боись, - ухмыльнулся худой. – Всё путём будет. Сначала культурная программа, а уж затем охота. Проведём вечерний отстрел, а потом ещё и на утренней зорьке добавим…
Он достал из багажника топорик и уверенно направился к небольшой группе молодых деревцев. Вскоре оттуда донеслись звуки удара топора, хруст и треск ломающихся веток. Вадим заготавливал дрова для шашлыка.
Толстяк извлёк из объёмистой дорожной сумки связку потемневших от частого использования шампуров. Развязав их и разложив на брезентовой подстилке, он принёс из машины капроновое ведро. Открыв крышку, Василий наклонился над ним, принюхался и зажмурился от удовольствия.
- Ну, как мясцо? – поинтересовался бородач.
- Ах, Димон, у меня даже слюнки потекли. Замариновалось на славу.
- Значит, у нас сегодня праздник желудка!
Дмитрий начал сосредоточенно заколачивать в землю металлические колья, на которых должен был крепиться мангал.
- За это не волнуйся – лишь бы выпивки хватило, - самодовольно произнёс Василий. - А то ведь знаешь: сколько водки не бери, а всё равно два раза бегать…
Бородач от удивления даже приостановился и, укоризненно покачав головой, возразил:
- Когда это такое было, чтобы у Вадика водка кончилась?! Да у него запасу дня на три хватит, а ещё и пива пару ящиков.
- Это правильно, - одобрительно хохотнул толстяк. – Водка без пива – деньги на ветер…
Он принялся старательно нанизывать куски мяса на шампуры, чередуя их с кольцами лука.
Через некоторое время, прижимаясь к земле, над берегом потянулся к воде дымок от костра, к которому примешивался запах жареного мяса.
В ожидании готовности шашлыка приятели уселись вокруг брезентовой подстилки, заставленной разнообразными закусками. Пока суть да дело, налили по первой и выпили за удачную охоту. Как говорится, между первой и второй пуля не должна пролететь – пошла вторая. Тут кто-то вспомнил, что третий тост за тех, кто в море…
Вскоре приятели уже вспоминали о своих молодецких похождениях, красочно и беззастенчиво привирая и даже сами уже начиная верить собственным россказням. Их гогот и бессвязные выкрики далеко разносились над озером и глохли где-то в чаще леса.
Солнце постепенно тонуло в перине закатных облаков. Вкрадчиво подступали вечерние сумерки. Костёр давно потух. Шашлыки подгорели, но никто не обращал на это внимания – готовились к вечерней охоте.
Слегка покачиваясь, Вадим вытащил из багажника ружья в брезентовых чехлах и сумку с патронами. Вывалив всё это на землю перед приятелями, он глупо хихикнул и произнёс:
- Ну, всё, пора за дело…
- В смысле, за охоту? – уточнил Дмитрий.
- Какой ты у нас догадливый, - ухмыльнулся Василий. – Предлагаю соревнование…
Вадик и Димон выжидательно уставились на приятеля.
- Кто последним подстрелит дичь, тому штрафную положено, - заговорщически подмигнув, объявил толстяк.
- О! Это правильно, - поддержал Вадим. – А спорим, я первый открою счёт?
- Ты сначала утку найди хоть одну, - отмахнулся бородач.
С грехом пополам зарядив ружья, приятели рассовали оставшиеся патроны по карманам и, пошатываясь, направились в сторону камышей. У самой кромки воды они замерли, старательно всматриваясь в озёрную гладь.
Далеко впереди раздался плеск, и на воде разошлись круги.
- Вон она! Я видел – нырнула! – заорал Василий.
Вскинув ружьё, он выстрелил на звук. Вадик с Дмитрием, не задумываясь, последовали его примеру. Мгновенно грохот ружей сломал заповедную тишину. Дробь вспенивала воду и срезала камыши, создавая шум и гам.
- Вон там, стреляй!
- Нет, там! Туда… туда пали, говорю тебе!
- Да нет же, в камыш пошла, вы что, ослепли оба?!
Пьяные вопли едва не перекрывали грохот. Пороховой дым облаком окутал стреляющих, а они продолжали наперегонки палить в белый свет, как в копейку.
Неожиданно всё смолкло. Выстрелы прекратились так неожиданно, что горе-охотники растерянно переглянулись. В наступившей тишине слышен был лишь тихий шорох осыпающихся камышей, срезанных выстрелами
Похлопав себя по карманам, худой недоумённо посмотрел на приятелей и неуверенно объявил:
- Во, блин… у меня, кажись, патроны кончились…
- И у меня, - пробормотал Василий. – Чего делать-то будем теперь?
Дмитрий на всякий случай порылся и в своих карманах, но ничего не обнаружив, растерянно почесал затылок, потом решительно взмахнул рукой и подытожил:
- Судя по всему, охота кончилась… эх, надо ж было хоть пару патронов оставить на утро.
- Да ладно уж, - беззаботно отмахнулся Вадим. – Зато постреляли вволю, у меня даже в ушах заложило. А теперь - прошу к столу, господа.
Он картинно поклонился, широким взмахом руки указывая в сторону остатков пиршества на брезентовой подстилке.
Побросав ружья на траву, приятели расселись по краям импровизированной скатерти. Вадим извлёк из-под края брезента очередную бутылку с водкой и ловким движением свернул нарезную крышку. Выпили по одной за настоящую мужскую дружбу. Потом повторили, но уже за охоту.
Содрогнувшись от глубокой икотки, Василий покачнулся. С трудом овладев заплетающимся языком, он ткнул пальцем в сторону бородача и строго спросил:
- Вот ты, Димон, ответь мне, только честно: мы хоть одну какую завалящую утку подстрелили в этой, блин, суматохе или нет?
- А чего я? Вон пусть Вадик отвечает. Он нас сюда притащил – с него и спрос!
- Да ладно вам, - ухмыльнулся долговязый. – Попали… не попали… какая разница? Главное, что сидим душевно. А утки – это дело десятое…
- Не… ну, всё-таки…
В наступившей темноте силуэты приятелей раздваивались и теряли чёткие очертания. Василий помотал головой и попытался сфокусировать зрение. Он старательно зажмурился, а потом резко выпучил глаза и строго погрозил пальцем:
- Вот приехали сюда, нагадили, деревья поломали… в живность стреляли… злые вы, безжалостные! А ежели б вас так?
- О, батенька, так ты, небось, защитничек окружающей среды? – изумился Дмитрий. – А чего ж сам-то стрелял во всё, что шевелилось?! Хорошо хоть в нас не попал.
- Нет, ну вот если б вас так, а? – не унимался Василий.
- Нас нельзя, - авторитетно заявил Вадик. – Потому что мы – человеки! А человек кто?
- К-кто?
- Царь природы. То есть, самый главный на этой планете! И поэтому на человека охотиться никто и никогда…
Вадим с важным видом поднял вверх указательный палец, да так и застыл, разинув рот и глядя в сторону тёмного леса.
Не дождавшись от Вадика продолжения, Дмитрий и Василий проследили за направлением его взгляда и с любопытством оглянулись. Хмель сняло, как рукой.
От окраины леса к ним неспеша приближалась мерцающая зеленоватым светом крупноячеистая сеть, примерно, в рост человека. Она охватывала компанию широким полукругом. Сперва показалось, что сеть просто висит в воздухе и движется сама по себе. Но затем за ней проступили тёмные контуры каких-то огромных бесформенных фигур. Донеслось невнятное бормотание замогильных голосов, которое становилось всё громче и громче.
Дрязья сидели, разинув рты. Они словно окаменели и не могли даже шевельнуть пальцем.
- Хорошая дичь, - неожиданно раздался ухающий голос. – Особенно вон тот, жирненький. На нашей планете таких не водится.
- А я себе, чур, длинного возьму. Из него чучело получится неплохое…
- Да ладно, всех заберём. Не пропадать же добру…
Раздался громкий всплеск. Приятели судорожно обернулись к воде.
Над озером, направляясь к ним, медленно двигалась вторая сеть, поддерживаемая смутными фигурами.
- Ч-что это? – лязгая зубами от страха, пробормотал Василий.
- Инопланетяне… - с ужасом прошептал Вадик. – На нас охотятся пришельцы. Помните, как в фильме "Хищник"?!
Неожиданно он подскочил и сломя голову бросился к автомобилю. Дмитрий с Василием тотчас рванули за ним. А вслед приятелям неслось гуканье и улюлюканье:
- Ату их! Лови-хватай!
- Жирненького мне!
- А мне бородатого!
Взревел двигатель, и автомобиль рванул с места, выбрасывая из-под колёс комья земли вперемешку с травой. Бородатый с толстяком еле успели запрыгнуть на ходу. Стремительно набирая ход и подскакивая на кочках, машина скрылась за косогором. Ещё некоторое время доносился быстро удаляющийся звук натужно ревущего двигателя. Но вот и он затих вдали.
Мерцающие сети плавно опустились на землю. Из-за них выступили странные существа разного роста и облика. Это были хранители леса – боровики. От воды подходили омутники и озёрницы. Вперёд выступил старший водяной. Он снял с головы берестяное ведро с дырками, благодаря которому его голос казался гулким, и самодовольно ухмыльнулся.
- А здорово получилось. Теперича они нескоро объявятся в наших краях, - произнёс он.
- Это точно! – подтвердил леший, возглавлявший боровиков. – Твои, Федот, сети из болотной светящейся тины уж очень их напугали.
Оглядевшись по сторонам, он решительно взмахнул рукой и скомандовал:
- Ну, а теперь надобно порядок навести, чтоб до утра и следа не осталось!
Боровики начали собирать разбросанные вещи горе-охотников. Омутники очищали берег от остатков пьяной охоты. Им помогали озёрницы. Они утащили брошенные ружья к центру озера и утопили там в самом глубоком месте.
- Скажи-ка мне, Лёха, - обратился к лешему водяной. – А чего это ты выдумал про какие-то чужие планеты кричать? Нешто мы их и так не испугали бы?
- Уж так и есть, Федот. Нынче люди в нас-то не верят вовсе, говорят, мол, сказки всё это…
- Это мы-то сказки?! – изумился водяной.
- Ага. Люди теперича больше в инопланетников верят, чем в нас. Вот их-то они и спужалися. А про нас бы подумали, что привиделося с пьяных глаз. Ещё и спорить бы начали, разбираться. Так то…
- А ты сам-то, Лёха, веришь в энтих... ну, инопланетников? – полюбопытствовал водяной, аккуратно складывая сеть.
Леший задрал голову, вглядываясь в далёкие звёзды, задумчиво почесал кудлатую бороду и рассудительно ответил:
- Дык, кто ж его знает. Я ихних грамот верительных не зрел, а только шастают здеся всякие…
Он с добродушной улыбкой покачал головой, что-то припоминая, и добавил:
- Давеча вон тоже на такой большущей посудине прилетали какие-то лопоухие, зелёные… навроде нашего болотника, тока попротивнее. Так я их, пришлых-то на всякий случай шуганул, а то мало ли чего – вдруг напакостить тута собрались, как энти…
Леший нахмурился и сердито ткнул корявым пальцем в сторону остывшего кострища.
- И куды ж они подевалися? – заинтересовался водяной.
- Так я ж говорю, что такого драла дали, ажно в небе засверкало… небось, более неповадно будет!

Здесь всегда темно

С трудом отлепив голову от грязной столешницы, Максим попытался взглянуть на окружающий мир, но тот никак не хотел фокусироваться. Перед глазами всё расплывалось, а в затылке методично ухал тяжёлый молот, и он снова закрыл глаза. Где-то рядом, словно сквозь вату, доносился раздражающий бубнёж голосов, но слов было не разобрать.
- Твою ж дивизию!
Максим попытался громко произнести эту фразу, украсив её для убедительности одним из подсердечных ругательств, на которые он был мастер. Но вместо цветастого выражения из горла вырвался лишь какой-то хриплый булькающий звук. Попытка приподняться тоже не дала никакого результата. Ноги не слушались, и, казалось, жили своей отдельной жизнью там, под столом.
- Да чтоб я сдох! – простонал он.
- Рановато ещё, - раздался рядом мягкий вкрадчивый голос. – Зачем торопиться?
Отчаянным усилием воли разлепив свинцовые веки, Максим обернулся.
Рядом с ним за столиком грязной забегаловки сидел невысокий толстячок в чёрном костюме и строгом галстуке. Его маленькие глазки выражали самый настоящий восторг.
- Ты кто, мать твою?! – прохрипел Максим.
- Учётчик…
Толстяк ободряюще улыбнулся, заговорщически подмигнул и подвинул к собеседнику запотевшую кружку с пивом.
- Да вы не волнуйтесь. Вот пивка лучше хлебните для поправки здоровья.
Ухватившись за кружку, Максим несколькими жадными глотками опорожнил её до половины. Пенная влага прошла по горлу, смывая мерзопакостный привкус во рту, и вскоре шум в голове начал стихать.
- А чего учитываешь, едрить твою в корень?!
- Ненормативную лексику.
- Это ещё чего за хренотень такая?
- Скажем так, это бранные выражения, возникающие при спонтанной речевой реакции на неожиданные ситуации в жизни.
- Во загнул… едрить козу в баян! Это мат, что ли?
Толстяк кивнул.
- А какого рожна его учитывать? На кой это нужно?
- Понимаете ли, так сложилось, что люди не придают значения словам, хотя любят порассуждать о силе слова. А на самом деле озвученное с искренней сердечной эмоциональностью слово, аккумулирует энергию овеществления и при достижении критического состояния, осуществляет трансформацию желаемого в свершившееся. Короче говоря, матерные выражения, если их достаточное количество, аккумулируют эту энергию. Хотя до критического состояния, честно говоря, пока ещё никто не доходил.
Максим потряс головой и недоумённо спросил:
- Ну а я-то здесь каким боком, и какого хрена тебе от меня нужно?!
- Дело в том, что ваши, гм… выражения как раз и являются тем самым невероятным исключением. Ведь мат в вашем речевом потоке составляет практически половину, и вы дошли до критической точки.
- Перекудрить твою раскудрить! Ни фига себе… - Максим ошеломлённо вытаращился на собеседника. – Во, блин, дела… провалиться мне в преисподнюю!
Что-то ослепительно сверкнуло, и он рефлекторно зажмурился, а когда открыл глаза, то ничего не увидел. Из кромешной тьмы доносились невнятные стоны, бормотание. Под ногами что-то шевелилось.
- Эй, мать твою, почему так темно? – испуганно воскликнул Максим.
- А здесь всегда темно, - раздался поблизости злорадный голос толстяка.
- Где я? – волосы на затылке Максима зашевелились от ужаса.
- Вы ещё спрашиваете?!

Рождественская история

"Как скучно жить без светлой сказки"
Валерий Гаина

Ледяной ветер монотонно посвистывал среди голых ветвей спящих деревьев, заметая низкорослые кустарники пышными сугробами. Юркие снежинки призрачными роями мчались куда-то во тьму ночи. Изредка в разрывах низко ползущих туч мелькала бледная луна и тут же пряталась, словно испугавшись зимней стужи. На толстой ветке дуба-великана возле просторного дупла сидел старый филин, страдающий хронической бессонницей. Время от времени он глухо гукал и подслеповато таращился по сторонам.
Здесь в самом сердце вековечного леса на поляне, окружённой разлапистыми елями, стоял крепкий бревенчатый дом, к которому тянулись два провода, выходящие из дупла дуба. Над трубой клубился дымок, который тут же срывал задира ветер и уносил в чащу. Снегу намело изрядно. Он поднялся уже почти под самые окна, в которых горел яркий свет. Снег лепился к стёклам, словно пытаясь заглянуть внутрь, но обессилено сползал вниз на сугробы. От двери с навесом к накрытому двускатной крышей колодцу вела широкая свежерасчищенная дорожка.
На краю поляны качнулись нижние ветви елей и разошлись в стороны, пропуская кряжистую, чуть сутуловатую фигуру, закутанную в длиннополый тулуп. Внимательно оглядевшись по сторонам, неизвестный направился прямиком к дому.
Услышав хруст, филин тотчас настороженно наклонился. Пытаясь разглядеть незнакомца, он ещё шире раскрыл и без того огромные глазищи, а затем изумлённо гукнул.
Незнакомец на мгновение остановился, глянул вверх и, погрозив птице корявым пальцем, подошёл к двери. Переступив с ноги на ногу, словно набираясь смелости, он прокашлялся и постучал.
- Входи, - донеслось изнутри. – Не заперто.
В клубах морозного пара в дом ввалился припозднившийся гость. Быстро закрыв за собой дверь, он несколько раз попрыгал на месте, отряхивая налипший снег, а затем снял тулуп и повесил его на вешалку возле входа.
У противоположной стены в печи обгорали толстые поленья, наполняя воздух ароматом сосновой смолы. Левее, в углу стоял массивный дубовый стол, покрытый зелёным сукном. На нём лежали старинные толстые книги. За столом в резном кресле с высокой спинкой сидел коротко стриженый моложавый мужчина лет тридцати. Его подбородок обрамляла лёгкая чуть курчавая борода. Он что-то писал карандашом. Справа перед ним возвышалась стопка уже исписанных листов. А слева под большой настольной лампой с матовым стеклянным абажуром сидел рыженький хомячок и весело грыз сухарик. Основанием лампы служил маленький дубовый пенёк с отверстием, как раз таким, чтобы в него мог пролезть зверёк. Пустотелый пенёк служил ему домиком.
Хозяин и хомячок одновременно посмотрели на гостя.
Тот был могучего телосложения. Одет в простецкую домотканую рубаху и такие же штаны. Длинные седые волосы пышной копной венчали его голову, плавно перетекая в усы и бороду. Собственно говоря, старик весь оброс волосами так, что только крупный нос торчал наружу, да лукавые зеленоватые глаза искрились из-под косматых бровей.
- Проходи, Тихон, - предложил мужчина. – Только обувь оставь у двери, а то натопчешь мне тут…
Вошедший стянул валенки и зашлёпал босыми ногами, направляясь к столу.
Хозяин дома слегка поморщился и проворчал:
- Ты опять босиком? Я же тебе носки сколько раз давал…
- А нам, лешим не положено в носках всяких хаживать, - возразил старик. – Я вона и так портки с рубахой натянул, чтоб ты ко мне не цеплялся.
- Да не цепляюсь я, - улыбнулся хозяин дома. – Просто нынче времена уже другие настали… цивилизация. Ты присаживайся.
Мужчина указал на массивный стул, стоящий перед столом.
Тихон осторожно присел на краешек, словно опасаясь, что стул развалится под ним, а затем устроился поудобней и заговорил:
- Нешто нам без неё… этой твоей… ци-ли-ми-зации плохо жилось? Кадысь, бывало, от полузимника до снегогону в лесу тишь да благодать стояла. А нонче что? Понаехало всякого-разного… гудит, трещит, лес валит почём зря… Неровён час и до нашей глухомани доберутся – тадысь куды нам деваться?
Леший подмигнул хомячку, внимательно слушавшему его, и продолжил:
- Оно, конечно, можно и за тридевять земель махнуть, хоть и далековато будет. Говорят, там всегда тепло… да только я не шибко верю. Оно всегда там хорошо, где нас нету, да и то токмо до тех пор, пока мы тама не объявимся…
- Ты, Тихон, не волнуйся. Всё будет хорошо, - произнёс хозяин дома. – Люди весь лес не вырубят. Ну да, приходится заниматься лесозаготовками – без этого пока никак. Но ведь на месте спиленных старых деревьев молодые сажают.
- Это ж сколько годков-то пройдёт, пока они вырастут?! Нет, не нравится мне всё это…
Хозяин смущённо отвёл глаза, словно именно он был виновен в вырубке леса, и предложил:
- Послушай, может, с морозу рюмочку коньячку хорошего примешь? Отогреешься.
Тихон укоризненно покачал головой:
- Знаешь ведь: непьющий я, да и не положено нам… вот чайку с брусничным вареньем хлебнуть не откажусь, а хмельного ни-ни!
Леший как-то лукаво ухмыльнулся и неожиданно спросил:
- А ты, Дмитрий Данилыч, часом не замаялся в одиночестве тута цельными днями просиживать? Скукотища-то, небось… к людям не тянет?
- Так я ведь пишу всё время, мне скучать некогда – такова доля писателей. Да и ты вот проведываешь иногда…
Хозяин дома смущённо почесал в затылке и добавил:
- И вот что, Тихон, просил ведь, чтоб по отчеству ты меня не величал, а то неудобно как-то… ты ж вон насколько меня старше будешь.
- А тут не в старшинстве дело, а в уважении. Ты для нас, лесных жителев, как отец родной.
- Ну, ты скажешь, - усмехнулся Дмитрий. – Понавыдумывали себе…
- Так ведь кабы не ты, давно уж мы тута все сгинули бы. Про то всяк в лесу знает. Ты вон сказы про нас сочиняешь, веришь в нас, от того мы и не пропадаем. То всякому ведомо, что лесовики и прочие мни-флало-гичецкие…
Запинаясь, Тихон старательно по слогам выговорил мудрёное для него слово и облегчённо вздохнул.
- Мифологические, - машинально поправил писатель.
- Вот именно… эти самые существа живут только за счёт веры человеческой!
Дмитрий махнул рукой и поднялся из-за стола.
- Ладно, сейчас самовар поставлю и варенье принесу, сказал он. – А ты поведай, чего слыхать в округе?
Пока леший начал пересказывать последние лесные новости, хозяин дома растопил самовар и достал с полки в шкафу баночку с вареньем. Поставив чашку с блюдцем, ложку и баночку на стол перед гостем, он подошёл к печи и, присев на корточки, пошевелил кочергой приугасшие дрова. Огонь вспыхнул с новой силой, завораживая своим колдовским танцем.
Голос лешего постепенно становился глуше и словно бы отходил на задний план. Дмитрий задумчиво глядел на осыпающийся жар с прогоревшего в печи полена. На память пришёл тот давний летний вечер, когда вместе с друзьями студентами филологического факультета он впервые побывал в этом лесу. Тогда, сидя у костра, они спорили по поводу мифов и старинных сказаний. Дмитрий сердился на приятелей, которые насмехались над ним из-за его веры в сказочных персонажей. А он всего лишь высказывал свою личную гипотезу о том, что лешие, русалки и прочие мифологические персонажи вполне могли существовать в старину, а, может быть, и сейчас прячутся где-нибудь в таёжной глухомани. Скорее всего, они избегают встреч с современными людьми, потому что привыкли жить старым укладом по-своему. Ведь существовали же динозавры – и это неопровержимый факт, хотя никто их живьём в глаза не видел. Но приятели и слушать не хотели, а лишь подшучивали над ним:
- Ты у нас известный сочинитель сказок! Гляди, как бы тебя лесные девы в чащобу не увлекли, да там не заласкали…
Рассердившись, Дмитрий ушёл в сторону от лагеря и уселся на замшелое бревно. Здесь на краю небольшой поляны он невольно залюбовался маленькими голубоватыми огоньками, которые медленно плыли над раскрывшимися ночными фиалками. В народе эти цветы ещё называли царскими свечками или попросту любками. Существовало древнее поверье, что клубни этих цветов обладают магической силой приворотного зелья. Медвяный аромат ночных фиалок слегка пьянил, и Дмитрий мечтательно прикрыл глаза.
- Нравится наш лес?
Чуть скрипучий голос раздался совсем рядом. От неожиданности Дмитрий вздрогнул и едва не свалился с бревна. Открыв глаза, он с изумлением увидел кряжистого незнакомца, стоящего всего в нескольких шагах от него. В темноте можно было разглядеть лишь силуэт.
- Ты, милок, не пугайся. Тут тебе лиха никто не сделает.
Судя по всему, незнакомец был настроен благожелательно, да и друзья находились неподалёку – меж стволов багровел отблеск костра, и доносились их весёлые голоса. Вот только непонятно было: откуда в этой глухомани объявился его собеседник? Ведь они с приятелями специально несколько дней пробирались вглубь леса, чтобы уйти подальше от цивилизации и пожить недельку "дикарями".
- Я и не боюсь, - настороженно ответил Дмитрий. – Просто не заметил, как подошли… вы, наверное, охотник?
- Какой же я охотник без ружья? – хохотнул незнакомый дедок. – Не, живу я тута.
Дмитрий удивлённо округлил глаза.
- Разве здесь люди живут? Ту же нет ни одной дороги поблизости.
- Люди не живут, - согласился дед. – А я тут испокон веку обитаю. Это мои владения. Но не опасайся: ты, мил человек, про нас – лесных жителев хорошо говорил и правильно, так что тут тебя никто не обидит, а понадобится, так и пособим, ежели чего…
Незнакомец сделал шаг вперёд и присел на пень.
В ту первую встречу Дмитрий поначалу подумал, что каким-то чудом встретил неведомого отшельника. Но когда узнал, что беседует с самым настоящим лешим – хозяином этого леса, то поначалу даже засомневался в собственном здравомыслии. Одно дело – фантазировать и говорить о реальности мифических персонажей, и совсем другое – встретиться с ними лицом к лицу. Однако постепенно успокоился и почему-то поверил.
Только друзья не дали толком поговорить – начали его звать, и тогда леший Тихон (как он представился) пригласил Дмитрия приехать сюда в одиночку. На прощание хранитель леса подарил юноше малахитовый шарик и сказал:
- Береги его. Он открывает сердце для большой любви, да и оберег хороший от зла…
После этого встал и, сделав шаг в сторону, исчез, словно растворился.
Приятелям Дмитрий ничего не рассказал о той встрече, да и незачем – всё равно бы не поверили. По вечерам, когда оставался один, он зажимал в ладони подарок Тихона и согревал его. Через некоторое время малахитовый шарик согревался, и Дмитрию казалось, что он ощущает аромат лесной поляны, на которой познакомился с лешим, и слышит тихий шёпот листвы. А иногда перед его взором даже появлялись видения древнего леса.
С тех пор минуло восемь лет. Давно ушли в прошлое студенческие годы. Постепенно Дмитрий стал популярным писателем – его издавали, книги пользовались успехом. Излюбленным жанром писателя было фэнтези. Каждое лето он говорил, что уезжает путешествовать, а сам забирался в глухие дебри леса и здесь в тишине и покое задумывал и писал новые истории. Леший Тихон со своими помощниками построили для Дмитрия добротный дом и вырыли колодец. Да ещё и каким-то чудесным образом снабдили обиталище электричеством. На вопрос, откуда оно в этой глухомани взялось, Тихон лишь посмеивался да лукаво щурился:
- Тебя ляктричество интересует али откедова оно? Так ты ведь сам сказочник – вот и придумай…
В доме было всё, что могло понадобиться для жизни: мебель, посуда. В кладовой полки ломились от разнообразных продуктов. Всё это доставлялось Тихоном или его помощниками.
Так Дмитрий и жил: весь год в городе, а летом в лесу. Только нынче изменил своим привычкам. Захотелось настоящей зимней сказки, чего-то необычного. И теперь в ночь перед Рождеством он явно ощущал вокруг себя какую-то древнюю загадочную магию. Казалось, она витает в воздухе, и вот-вот произойдёт нечто невероятное, волшебное. Да и малахитовый шарик в последние дни стал показывать странные видения, в которых смутно угадывался незнакомый женский силуэт. Иногда казалось, что он вот-вот разглядит лицо, но каждый раз в последний момент видение ускользало.
Писатель тряхнул головой, прогоняя наваждение, и расслышал окончание рассказа Тихона:
- …а они шумят, трещат, по лесу на энтих своих штуковинах носятся, словно угорелые. Словом – суета бестолковая.
Дмитрий вернулся к столу, налил в чашки чай и, усевшись на своё место, переспросил:
- О ком это ты?
Леший удивлённо откинулся на спинку стула.
- Прости, Тихон, задумался я и не расслышал, о ком ты рассказывал, - пояснил писатель. – Не обессудь.
- Бывает, - согласился леший, осторожно пробуя чай. – Меня так иногда перехватывает, когда былое вспоминаю, аж невмоготу… тоже ничего вокруг не слышу. А рассказывал я про энтих, ну, которые тута неподалёку понастроили изб всяких новых.
- Это кто ж такие будут и откуда взялись?
- Так я ж говорил тебе: в конце лета понаехали со всякими приспособами да и построили в лесу селение… как-то чудно обозвали – база чего-то там…
- А, наверное, база отдыха?
- Вот-вот… теперича носятся в лесу по сугробам, дымят. А штуковины ихние рычат хуже медведя по весне.
- Так это, может быть, снегоходы? – предположил Дмитрий.
- Как же, снегоходы, - проворчал Тихон. – Нешто они ходят, они ж носятся… ещё и огни свои колдовские пускают с грохотом и дымом, музыка гремит, ажно голова болит… спасу от них нет.
Он замолк, пытливо поглядел на писателя и неожиданно спросил:
- А чего это ты, Данилыч, всё один да один? Нешто пары себе сыскать не можешь, али хош всю жизнь бобылём прокуковать?
Дмитрий удивлённо вскинул брови, затем смущённо опустил глаза и пробормотал:
- Да я как бы специально не искал… а так… пока не встретил суженую свою…
- А пора бы уже.
- Тебе-то какая разница?
Леший добродушно ухмыльнулся и с охотой пояснил:
- Так, глядишь, мальцы-сорванцы пошли бы… мы б их тут всем лесом развлекали, растили, охраняли бы. Всё ж на свежем воздухе, на природе здоровья набирали бы, не то, что в вашем энтом городе.
- Неужели, Тихон, ты думаешь, что они в лесу жили бы отшельниками? Дети должны общаться с другими детьми, учиться в школах, короче говоря – жить среди себе подобных.
- Нешто я не понимаю, - согласился леший и мечтательно добавил: – Однако же время от времени могли бы и к нам в гости приезжать, как ты. Вот славно было бы. Я б коровку завёл, а то и две…
Дмитрий усмехнулся.
- Может быть, только что толку об этом говорить?
- К тому и веду, что Коляда наступила, - неожиданно заявил Тихон. – Ну, там святочные игры всякие, гадания… ты ж сам знаешь. В обчем, сегодняшня ночка особенна, волшебна!
- И что с того?
- А то, что всяко может статься… глядишь – и гостей дождёшься.
- Каких гостей? – изумился писатель.
- Дык кто ж его знает, однако всё ж может всяко статься, - загадочно пообещал леший. – А мне пора, засиделся я у тебя. Надобно обход сделать да с боровиками пообчаться, порешать кой-чего, потому как назавтра делов много…
Он заторопился, допил в несколько глотков чай и, обтерев усы, направился к двери. Сноровисто обувшись и завернувшись в тулуп, Тихон открыл дверь и, уже выходя наружу, обернулся, заговорщически подмигнул хозяину избы и посоветовал:
- Ты бы, Данилыч, побрился… на всякий случай да переоделся. Аука ведь не зря старается…
Дмитрий открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но дверь уже захлопнулась, и он остался один. Растерянно оглядев себя и проведя ладонью по бородке, он недоумённо пожал плечами – вроде, нормально одет. А что касается бороды, так он ведь всегда, когда в лес уходил, сознательно её отращивал, чтоб хоть в это время не бриться. И при чём здесь шалун Аука?
За окном посвистывал холодный ветер, в печи потрескивали обгорающие поленья. А здесь было тепло и уютно. Наступила предрождественская ночь, которая обещала подарить новые сказочные сюжеты – так было всегда. Каждый год именно в эту ночь Дмитрию приходили в голову самые интересные идеи, которые потом постепенно превращались в рассказы, повести, а иногда даже в романы.
- А что если взбодрить себя рюмочкой коньяку?
С этими словами Дмитрий вышел из-за стола, открыл буфет и достал початую бутылку армянского трёхзвёздочного коньяка, которую привёз с собой. Он не был большим поклонником горячительного, но иногда любил побаловать себя каким-нибудь приличным напитком. Наполнив резную малахитовую рюмку, Дмитрий подмигнул хомячку, отсалютовал ему коньяком и зажмурился в предвкушении. Вдохнув аромат, он собрался уже выпить, когда в дверь снова кто-то постучал.
Хомячок настороженно замер, а затем быстро юркнул в свой домик, прихватив недоеденный сухарик.
Писатель снисходительно усмехнулся вслед зверьку и крикнул:
- Входи, Тихон. Забыл что-то?
Дверь распахнулась, и в избу несмело шагнул какой-то незнакомец. Он был ниже ростом, чем леший, и гораздо стройнее. Когда незнакомец стащил с головы пушистую шапку-ушанку, по воротнику его короткого полушубка рассыпались тёмные волнистые волосы, в обрамлении которых Дмитрий увидел миловидное личико. Ночной гость оказался весьма симпатичной девушкой. В её серовато-зелёных глазах притаилась настороженность.
- Ой, извините, пожалуйста, за такое позднее вторжение! – неуверенно произнесла она.
Мягкий слегка грудной голос девушки прозвучал чарующей мелодией. Дмитрий остолбенел от неожиданности. Потеряв дар речи, он смотрел на гостью во все глаза. Пауза несколько затянулась, и незнакомка легонько кашлянула. Словно просыпаясь, Дмитрий сделал шаг вперёд и неуклюже предложил:
- Не желаете ли коньяку?
Он протянул гостье рюмку, которую всё ещё держал в руке.
- Благодарю. Не откажусь…
Девушка выпила коньяк мелкими глотками.
- Замечательно, - произнесла она. – Чувствую, что жизнь снова возвращается в моё иззябшее тело.
Дмитрий отнёс рюмку к буфету, но, спохватившись, быстро вернулся к гостье.
- Ох, простите меня за неуклюжесть, - воскликнул он. – Я несколько растерялся. Согласитесь, столь неожиданный визит в ночное время…
- Я вам помешала?
- Нет.
Дмитрий в смущении взъерошил волосы на голове, решительно махнул рукой и заявил:
- Да не слушайте вы меня. По собственной неуклюжести несу всякую чушь… на самом деле я очень рад. Раздевайтесь и проходите к огню.
Он помог незнакомке снять полушубок и повесил его на вешалку из рогов сохатого. Туда же водрузил и шапку. Затем достал с полочки у входа войлочные шлёпанцы и поставил их на пол.
Гостья ловко стянула меховые унты, обула шлёпки и выжидательно посмотрела на Дмитрия.
- Прошу вас…
Он жестом пригласил гостью поближе к печи и подвинул к ней кресло, целиком вырезанное из дубовой колоды.
- Располагайтесь… кстати, меня Дмитрием зовут.
- Очень приятно. А меня зовут Валентина. Можно просто Валя.
Она опустилась в кресло и принялась растирать замёрзшие ладони, с любопытством разглядывая помещение. На её щеках постепенно начал проступать лёгкий румянец. Дмитрию показалось, что девушка несколько раз бросила на него странный взгляд – такой, словно они уже где-то встречались. Да и ему она казалась знакомой, но откуда - припомнить не мог.
- Скажите… Валя, каким образом вы очутились в этой глуши ночью, одна? – спросил Дмитрий. – Насколько я знаю, поблизости никто не живёт.
- Я тоже так думала, пока не наткнулась на ваш дом.
Гостья снова посмотрела на него каким-то странным взглядом, и Дмитрий не удержался от вопроса:
- Извините, мы раньше встречались? Может, где случайно?
- Нет.
- А мне показалось…
- Это мне показалось, вернее, приснилось… странно. Я приехала на новую базу отдыха, чтобы провести здесь праздничные дни.
- А, так вот откуда вы здесь появились. Но это довольно далековато, - искренне удивился Дмитрий. – К тому же и ночь на дворе…
- Так я ещё после обеда выехала покататься на снегоходе вместе с друзьями. Мы там дурачились, катались, ну и… каким-то образом я заблудилась.
- Как это случилось?
- Не знаю. Сама не заметила, как осталась одна. А тут ещё и снегоход заглох… я его и так, и этак пробовала завести, а он ни в какую. И тут мне показалось, что я услышала из-за деревьев голоса друзей и, вроде бы, шум снегоходов. Я пошла на звук… звала, кричала… мне казалось, что кто-то откликается, и я снова шла на голоса…
- Нужно было оставаться возле снегохода, тогда вас могли бы найти по следам.
- Это я уже потом сообразила. А тогда мне казалось, что вот-вот, сейчас я выйду на очередную поляну и увижу друзей. А потом как-то быстро стемнело, и пошёл снег. Я попыталась вернуться назад по собственным следам, но их уже замело…
Девушка сокрушённо вздохнула и виновато развела руками. Тёмная волнистая прядь упала на глаза. Валентина лёгким движением руки убрала её и с надеждой посмотрела на Дмитрия.
"Какая нежная у неё ладонь", - подумал он, а вслух произнёс:
- Это просто чудо, что вы набрели на мой дом.
- Я тоже об этом подумала. Просто не верится, но такое ощущение, что меня нарочно привели именно сюда. Просто мистика какая-то…
- В каком смысле?
- Ну, я же не знала, куда идти. К тому же растерялась, да и, честно признаться, испугалась. А тут слышу, какой-то голос издалека вроде бы аукает – вот и пошла на него… решила, что всё же лучше двигаться, чтоб не замерзнуть. Голос аукает – я иду, а догнать не могу, словно он от меня убегает. Вот так и добралась до этой поляны. Гляжу: среди еловых ветвей огонёк пробивается. Я на него пошла и вот здесь оказалась…
Девушка умолкла и смущённо опустила глаза. Это было так мило и естественно, что Дмитрий невольно залюбовался ею. На какое-то время воцарилась тишина, сквозь которую пробивалось лишь приглушённое завывание метели, да лёгкое потрескивание дров, обгорающих в печи.
- Ну, что ж, кажется, я догадываюсь, чьих рук это дело, - произнёс Дмитрий. - Наверное, это Аука вас сюда заманил.
- Кто-кто?
- Аука – дух леса, помощник лешего. Он любит голову морочить, отзываясь с разных сторон. Известный шалун.

Жизнь пули

Жила-была Пуля… не какая-то там особенная, а самая обыкновенная, средняя пулька. Её окружало много сестёр – таких же, как и она, средних и маленьких пуль. Правда были ещё и большие сёстры-пули, которые предназначались для пушек. Но они вели себя надменно и не хотели водиться с остальными.
Наша скромная Пуля стояла на полке военного склада в окружении сестёр и тихонько размышляла о своём житье-бытье.
- Ехе-хе… - вздыхала Пуля. – Кажется, вот так и придётся мне провести без дела лучшие свои годы в этой глухомани, где всё пропитано духом опостылевшей смазки… вот если бы у меня была цель! Я б летела к ней, не обращая внимания на преграды, чтобы попасть прямёхонько в самое "яблочко"! Только где ж её, эту самую цель, взять?..
Пуля грустно вздыхала в полумраке склада и с надеждой мечтала о том, что когда-нибудь про неё вспомнят, и вот тогда-то она всем покажет, на что способна!
- Я буду самой быстрой и самой меткой, - умоляюще шептала она. – Только дайте мне шанс…
Но время шло, а про Пулю никто не вспоминал, и она совсем запечалилась.
"Были бы у меня хотя бы ноги, так ушла бы отсюда, куда глаза глядят…" – в отчаянии подумала она.
Неожиданно громыхнула дверь, что-то щёлкнуло, и вспыхнули запыленные лампы освещения. Пуля от неожиданности зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела человека, который, склонившись над полками, выбирал пули.
"Меня… меня возьмите, пожалуйста!" – едва не воскликнула Пуля, но стыдливо промолчала. Однако удача улыбнулась ей – тёплые сильные пальцы человека обхватили её и поднесли ближе к свету.
У Пули даже дыхание перехватило от восторга – она ещё никогда в своей жизни не видела полки склада сверху. Но не успела Пуля как следует порадоваться, как её начали куда-то запихивать. Это было тёмное круглое отверстие, из которого воняло той самой опротивевшей оружейной смазкой. Пуля начала упираться, едва не заскулила от испуга, но сильным толчком её всё же вогнали в отверстие. Сзади что-то щёлкнуло, и темнота окутала Пулю со всех сторон.
"Вот и всё… кончилась моя жизнь, - подумала Пуля. – Тут так тесно и темно, как в гробу…"
Но в этот момент она увидела где-то впереди небольшое круглое отверстие, из которого струился свет.
- Вот он, свет в конце тоннеля! – обрадовано прошептала Пуля. – Я много раз слышала это выражение, но не знала, что такой свет существует на самом деле…
Неожиданно сзади что-то треснуло, громыхнуло, и Пуля почувствовала, как её что-то сильно припекло. Вскрикнув от боли, она стремглав рванулась вперёд и вылетела из тёмного отверстия, словно пробка из горлышка бутылки.
Ах, как тепло, солнечно и просторно было вокруг. Пуля стремительно летела вперёд, легко обгоняя одуревших птиц, которые в ужасе шарахались от неё в разные стороны. Она была счастлива и горда от сознания собственного полёта.
Где-то впереди показалась быстро приближающаяся мишень.
"А может, я и не пуля на самом деле? – неожиданно засомневалась Пуля. – Может быть, я – ракета, пусть даже и маленькая?.. Зачем же мне эта низменная цель в виде мишени?! Я полечу к звёздам, и буду открывать новые миры!"
Пуля вильнула в сторону, огибая мишень, и полетела дальше. Но не долго. Вскоре она ощутила, что теряет скорость, и беспомощно шлёпнулась в полузасохшее болото, распугав греющихся на солнышке лягушат.
"И зачем это я увильнула от мишени? – запоздало раскаялась Пуля. – Лежала бы сейчас в песке с такими же, как и я, использованными пулями. Было бы хоть с кем словом обмолвиться, а теперь, что ж, осталось только пропадать в одиночестве… эх, как бездарно прошла жизнь…"
Вскоре наступил вечер, а там и вовсе стемнело. Пуля безмолвно лежала в болотной жиже, ощущая, как постепенно гаснет её сознание. А высоко-высоко на ночном небосводе холодно и равнодушно мерцали недосягаемые звёзды.

У вечности нет срока

- Эри… хм… странное имя, впервые слышу.
- Моё полное имя – Эриния, но, скорее всего, это тебе всё равно ничего не скажет.
- Почему?
- Ну, ты же, наверняка, плохо знаком с мифологией и не знаешь, что оно означает. Разве не так?
- Ха! Это всякие там сказки-рассказки древних греков?! Да ну, чушь полная! Плевать я хотел на эту муть…
- Вот это зря. Иногда знания помогают уберечься от беды…
- А я ничего не боюсь! Если понадобиться, то могу и сам кому угодно проблемы устроить!
Разговор происходил в ночном молодёжном клубе с модным нынче названием "Хэллоуин", как раз накануне этого самого праздника. Парни и девушки, изрядно "подогретые" алкоголем и не только, судорожно дёргались на танцполе, выхватываемые из дымного полумрака резкими вспышками стробоскопа. На высокой сцене под ритмичный грохот ударной установки прыгали и вопили бритые наголо музыканты в чёрной коже и цепях. Время от времени по краю рампы с жадностью вскидывались багровые снопы пламени, норовя ухватить за ноги артистов, но, словно обессилев, разочарованно опадали вниз.
Лениво облокотившись на стойку бара, высокий блондин лет тридцати самоуверенным взглядом хозяина небрежно скользил по залу. Судя по одежде, он был из весьма зажиточной семьи – что красноречиво подтверждали тяжелый перстень из платины и такая же цепочка на мощной шее. Можно было бы даже сказать, что парень красавец, если бы не печать порока на его слегка припухлых губах и блудливая похоть в алчущем взгляде, которая прорывалась наружу, когда он бесцеремонно разглядывал собеседницу.
Она – стройная, с виду хрупкая жгучая брюнетка невысокого роста с необычными раскосыми глазами, в глубине которых изредка будто бы угадывалось полыхающее пламя. Молодой человек приписывал это воображаемой страстности визави. Мягкий грудной голос незнакомки словно поддразнивал молодого человека, настойчиво пробуждая в нём какое-то неосознанное волнение. Пресыщенный ловелас ощущал некий вызов собственному самолюбию. В очередной раз плотоядно оглядев стройную фигурку девушки, затянутую в облегающее бордовое платье, усыпанное алыми, словно капли крови, блёстками, он по-хозяйски опустил руку на её плечо и покровительственно произнёс:
- А ты, детка, мне нравишься…
- Но я-то пока ещё насчёт тебя не решила, - спокойно ответила Эри, стряхивая руку нахала.
Парень криво ухмыльнулся и снова вцепился в её плечо, но на этот раз уже крепко сжав пальцы. Чуть наклонившись вперёд, он сквозь зубы угрожающе процедил:
- Будешь выпендриваться, пожалеешь! Ты хоть знаешь, кто я?!
- Знаю, - Эри спокойно посмотрела прямо в глаза наглецу. – Олег.
- Это здесь любая тёлка знает, - пренебрежительно возразил парень. – А вот тебе, похоже, совсем невдомёк, что я сын мэра, а значит – царь и бог в этой заводи!
- Ну, уж прямо таки царь и бог… не много ль на себя берёшь?!
- Сколько хочу, столько и беру! Захочу, и тебя возьму…
Олег решительно притянул девушку к себе и нагло ухмыльнулся.
- Отпусти.
Как-то ловко извернувшись, Эри освободилась от его рук и, слегка пригубив из высокого бокала, едва слышно пробормотала:
- Что ж, всё складывается само собой…
- Что ты сказала? – переспросил Олег.
- Я говорю, что и сама не против, - усмехнулась девушка. – Только не нужно раньше времени рукам волю давать.
- Вот это уже совсем другое дело, - самодовольно произнёс молодой человек. – Так бы и сразу… кстати, откуда ты явилась в наш город? Что-то я тебя раньше нигде не видел.
- А ты что, всех девушек в этом городе знаешь?
- Ну, всех не всех, а тех, которые мне понравились, знаю. Так откуда же ты и что здесь делаешь?
- Я – менеджер.
- И чем конкретно занимаешься?
- А вот их раскручиваю…
Эри кивнула в сторону сцены, где музыканты как раз вошли в раж, неистовствуя, словно припадочные.
- Честно сказать, я панк-рок не люблю, - пренебрежительно скривился Олег. – А как эта твоя банда называется?
- "Дети Ада".
- И откуда они?
- Из названия должно быть ясно.
Девушка бросила на собеседника испытующий взгляд, но тот легкомысленно взмахнул рукой и предположил:
- Надо полагать, что и ты оттуда же?
- Ага.
- Я сразу догадался, что ты горячая штучка! – осклабился парень.
- Ты даже и не представляешь, насколько… - многозначительно подмигнула Эри.
- Так что же мы здесь время зря теряем? – оживился Олег. – Поехали ко мне!
- Что, прямо сейчас? Вот так неожиданно?
- А чего ходить вокруг да около?! Всё и так ясно.
- Ну, что ж…
Эриния пожала плечами и уверенно направилась к выходу.
- Эй, а как же твои музыканты? – окликнул её Олег. – Ты что, ничего им не скажешь? Может какие-то наставления, инструкции?
Девушка покачала головой:
- Они и сами прекрасно справятся, не впервой… а ты долго будешь там у стойки околачиваться или всё же поедем, куда ты там меня так настойчиво приглашал?
- Едем, едем… - успокоил новоявленную пассию Олег, устремившись вслед за ней к выходу, и подал незаметный знак своему охраннику стоявшему в конце стойки.
- Такое ощущение, что это она меня сняла, а не наоборот, - удивлённо пробормотал Олег.
Водитель и охранник на переднем сиденье с деланным усердием пялились на ночную дорогу, стремительно набегавшую из темноты, и покорно стелящуюся под колёса автомобиля. В просторном салоне мягко звучала лёгкая расслабляющая музыка. Олег опять протянул руку, намереваясь схватить девушку за коленку, но она вновь каким-то неуловимым движением сумела увести его ладонь в сторону.
"Ловка чертовка, - подумал новоявленный Казанова. – Ну да ничего, недолго ей осталось кочевряжиться…"
- Вот мне интересно, ты всегда так выделываешься или только мне "повезло"? – вслух поинтересовался он. – Вроде бы сама согласилась, чего ж теперь?
- А я свидетелей не люблю! – томным голосом произнесла Эри и кивком головы указала на охранника и водителя.
- Ах, ты об этих… - пренебрежительно скривился Олег. – Забудь и не обращай внимания. Считай, что это просто мебель, так сказать, антураж…
Он произнёс это нарочито громко, демонстрируя свою абсолютную власть над окружающими. Но впередисидящие даже и ухом не повели.
- Да, вижу, они у тебя хорошо вышколены, - усмехнулась девушка. – Как породистые сторожевые псы.
Олег самодовольно хохотнул.
Затылки водителя и охранника напряглись, но и только.
Вскоре машина подъехала к высокому кирпичному забору, по верху которого через равные промежутки стояли видеокамеры наблюдения. Мощные кованые ворота разошлись надвое, открывая взору широкий внутренний двор, мощенный каменными плитами. Не останавливаясь, автомобиль въехал внутрь и замер у нижней ступени широкой мраморной лестницы, поднимающейся к белому трёхэтажному особняку с колоннами, похожему больше на какой-нибудь районный дом культуры, чем на обычный жилой дом.
- Это здесь ты свои непристойные делишки творишь? – поинтересовалась Эри, выбираясь из машины. – Да… можно сказать, самый настоящий дворец!
- А то… - самодовольно хмыкнул Олег. – Погоди, ты ещё внутри не видела!
- Надеюсь, устроишь мне экскурсию по родовому гнёздышку?
- Не сейчас, - отмахнулся Олег. – Может быть, потом, чуть позже, если ты меня не разочаруешь.
Охрана осталась на улице, а парочка вошла в дом. Олег сразу же направился на второй этаж, где располагалась его огромная спальня с зеркальными стенами и потолком. Девушку он вёл за руку, крепко и властно сжимая её ладошку.
- Ну, вот мы и на месте, - произнёс он, бесцеремонно подтолкнув Эри к широкой кровати с резным изголовьем, в которое тоже было вмонтировано зеркало. – Располагайся поудобней…
Девушка со спокойным любопытством огляделась. В промежутках между зеркалами стены были покрыты весьма откровенными живописными сценами, от которых, наверное, у многих щёки покрылись бы смущённым румянцем. Но, похоже, на Эри они не произвели особого впечатления. Она лишь слегка кивнула, словно утверждаясь в каких-то своих мыслях.
- Ну, как, впечатляет? – самодовольно осклабился Олег. – Обстановочка располагает, верно?
- Сейчас проверим…
Девушка игриво подмигнула и поманила его пальчиком.
Словно загипнотизированный, Олег присел рядом с гостьей, пожирая её страстным взглядом. Эри мягко толкнула нахального ухажёра, и он упал на спину. Попытался, было приподняться, но девушка удержала его.
- Погоди немного, я всё сделаю сама, ты только не сопротивляйся…
Олег шумно вздохнул, расслабился и, мечтательно полуприкрыв глаза, пробормотал:
- Ты меня прямо заинтриговала. Хочется чего-то такого… нового, совершенно необычного… такого, чего я ещё никогда не испытывал. Надеюсь, ты меня не разочаруешь?
- Будет тебе и новое, и необычное, - многозначительно пообещала Эри. – Уж поверь мне, никто из ныне живущих, не испытывал подобное тому, что предстоит тебе…
Олег уверенно вскинул руку, намереваясь притянуть девушку к себе. Но та вновь неуловимым движением увернулась и, ловко уведя его руку к изголовью кровати, быстро привязала её тонкой чёрной лентой из шифона. Скользнув по импровизированным узам недоумённым взглядом, молодой человек насмешливо поинтересовался:
- Ты что, думаешь, меня сдержат эти твои воздушные бантики?
- Посмотрим, - подмигнула Эри. – Во всяком случае, я надеюсь, что у тебя хватит выдержки дождаться самого интересного?
- Что ж, я потерплю…
С самодовольным видом откинувшись на подушку, Олег полностью расслабился и закрыл глаза, ощущая, как лёгчайшая ткань тонкими прохладными лентами обволакивает его руки, а затем и ноги.
- Эй, а как же насчёт одежды? – не подымая век, поинтересовался Олег. – Не будет ли она для нас помехой?
- Об этом не волнуйся…
Олег ухмыльнулся и замер в предвкушении. Порочное воображение услужливо разворачивало перед его внутренним взором сладострастные картины предстоящего. От внезапно нахлынувшего возбуждения бросило в жар, и он покрылся бисеринками пота.
- Ну что, скоро уже? – теряя терпение, произнёс Олег. – А то я уже открываю глаза…
- Что ж, начнём, пожалуй…
Ответ Эри прозвучал неожиданно грозно.
Олег изумлённо распахнул глаза. И в тот же миг волна испепеляющего жара окатила его, проникая, казалось, до самого мозга. Раздалось шипение и треск лопающейся кожи. Едкий запах горелых волос и палёной кожи ударил в ноздри. Его собственной кожи! Ещё не успев осознать увиденное, Олег от боли захлебнулся диким воплем, переходящим в истерический визг. Он забился в судорогах, выворачивая суставы и пытаясь освободиться от шифоновых лент, и тут с ужасом обнаружил, что совершенно голый лежит на обсидиановой плите, находящейся посреди огромного мрачного подземелья. А его руки и ноги прикованы толстыми чёрными цепями к углам этой самой плиты. В дальних тёмных углах, за кругом багрового света от четырёх каменных чаш, пылающих адовым пламенем, угадывались ворочающиеся во мраке уродливые силуэты. И в этом их шевелении ощущалось нечто иномировое, жуткое и неотвратимое.
До хруста в позвонках вывернув голову набок и вытаращив глаза, неудачливый любовник, как завороженный всматривался в это грозное шевеление, ощущая, как корни обгоревших волос на голове пытаются встать дыбом. Он заскулил от страха и невыносимой боли, безжалостно терзающей его тело.
- Ну, как, я тебя не разочаровала?
Олег дёрнулся и едва не свернул шею, стремительно повернув голову в другую сторону.
Рядом с обсидиановой плитой стояла Эри и с насмешливым презрением смотрела на своего пленника. Но теперь она выглядела совершенно иначе. Облегающее бордовое платье куда-то исчезло, уступив место свободной чёрной накидке, не скрывающей, однако стройных ног в высоких сапожках. Голову девушки венчала строгая чёрная диадема с крупным рубином, пылающим живым пламенем. В правой руке она уверенно держала каменный жезл в форме змеи, глаза которой мерцали мертвенным огнём.
- Что происходит? Где я?! – прохрипел Олег ломающимся голосом
Девушка зловеще усмехнулась и склонилась над ним, пристально глядя в глаза. Казалось, этот взгляд проникал прямо в душу, выжигая там всё калёным железом.
- Ты ещё спрашиваешь?! – деланно удивилась она. – Ведь сам говорил, что хочется чего-то нового, необычного, чего ещё никогда не испытывал…
Олег задёргался, громыхая цепями. Он шипел и стонал от боли, пытаясь вырваться из оков, но безрезультатно – цепи держали намертво.
- Где я? Ты чем-то опоила меня, и я ничего не помню! – истерически закричал Олег. – Где моя охрана?! Как тебе удалось затащить меня сюда?!
- Можешь зря не кричать – всё равно тебя никто не услышит. Твоя охрана далеко отсюда, да и не властна она что-либо изменить, - спокойно ответила Эри. – А сюда ты сам себя затащил…
Олег с недоумением уставился на девушку, и она пояснила:
- Своими поступками ты сам проложил себе дорогу…
Эри небрежно притронулась жезлом к низу живота, и внезапно ожившая змея безжалостно впилась острыми зубами в пах несчастному. Дикий вопль выметнулся из горла Олега и, разбившись о закопченный каменный потолок, рассыпался глухими клокочущими стонами по всей пыточной комнате. Темнота в дальних углах шевельнулась, слегка подавшись к пленнику. Оттуда донеслось низкое утробное ворчание и жадное причмокивание.
Девушка убрала вновь окаменевший жезл и поинтересовалась:
- Ну, как ощущения? Нравится?
- Кто ты? – прохрипел Олег, с ужасом таращась на ту, которая совсем недавно казалась ему такой соблазнительной и беззащитной.
- Моё имя Эриния, я же говорила, но ты не обратил внимания. А ведь я предупреждала, что знания иногда помогают уберечься от беды… впрочем, не в твоём случае. За всё приходится платить…
В глазах пленника вспыхнула надежда.
- Кажется, я догадываюсь… - воскликнул он. – Тебе нужны деньги? Скажи, сколько ты хочешь, и я заплачу! Вернее, отец заплатит, я уверен!
- Ты не понял, - возразила Эриния. – Деньги здесь ни при чём. Да и не всё можно купить…
- А чего же ты хочешь?! – вскричал Олег.
- И опять ты не понял. Это не я хочу…
- А кто же?
Девушка наклонилась к нему и, глядя прямо в глаза, произнесла:
- Попытайся вспомнить…
Её лицо дрогнуло и начало быстро меняться, словно плавящийся воск. Прямые чёрные волосы высветлились до белокурых, свиваясь в тяжёлые локоны. Плавно изменился разрез глаз, зрачки окрасились в нежный небесно-голубой цвет. Слегка округлились скулы и над трепетными, чуть припухшими губами вздёрнулся аккуратный носик.
Олег подался вперёд, сколько позволяли цепи, старательно вглядываясь в проявляющийся образ, казавшийся таким знакомым. Неожиданно он резко отпрянул, лязгнув оковами, и сдавленно пробормотал:
- Этого не может быть! Ведь она…
Пленник умолк, словно поперхнувшись, и со страхом глядел на Эринию, снова принявшую свой облик.
- Ты хотел сказать, погибла? – подсказала она.
Олег кивнул, не в силах произнести ни слова.
- Нет, это ты её убил! – безжалостно уточнила Эри.
- Нет, нет! Она сама! Ведь она покончила жизнь самоубийством! – запротестовал Олег. – Я здесь ни при чём!
Девушка впилась суровым взглядом в лицо пленника, и тот неожиданно сник. Она властно хлопнула в ладони. Тотчас из клубящейся тьмы в дальнем углу выдвинулись две приземистые фигуры, обросшие длинными жёсткими волосами. В их глубоко посаженных глазках полыхали багровые сполохи, а из оскаленных пастей торчали кривые жёлтые клыки. Утробно ухая и ворча, они приволокли большой тяжёлый стол, покрытый тёмными пятнами и подпалинами, и поставили его рядом с плитой, к которой был прикован пленник. Третье чудище притащило огромный кожаный мешок и горой вывалило его содержимое на столешницу. Когда Олег увидел, что это, он почувствовал головокружение, и тошнота подкатила под горло.
Здесь были всевозможные пыточные инструменты – от клещей с кривой зубчатой насечкой и костедробящих зажимов до разнообразных скорняжных ножей для свежевания туш животных и спиралевидных крюков для потрошения. Было ещё много других пыточных приспособлений, от вида которых ледяные когти ужаса безжалостно впились в затылок пленника.
Не спеша раскладывая на бескрайнем столе орудия пыток, которым позавидовали бы даже знаменитейшие ассирийские мастера заплечных дел, Эриния снова заговорила.
- Ни при чём, говоришь?.. А разве не ты насильно затащил эту невинную девушку в своё распутное логово, как до этого неоднократно поступал и с другими? Разве не ты избил её, когда она сопротивлялась, и изнасиловал?! А когда она подала в суд, разве не ты подкупил судей, и несчастную девушку, словно в насмешку, обвинили в занятии проституцией и лжесвидетельствовании?!! Этого позора она не смогла пережить. Впрочем, продажным судьям это тоже зачтётся в своё время, а сейчас мы займёмся тобой…
- Я не хотел! Я не знал, что так случится! – в отчаянии закричал Олег. – Постойте! Ведь я так молод и не хочу умирать!
- А никто о смерти и не говорил, - пожала плечами Эриния. – Она лишь просила о возмездии…
Скосив глаза на стол с пыточным инвентарём, пленник до крови закусил губу и обречённо прохрипел:
- Всё равно я долго не выдержу.
- Не волнуйся, уж мы позаботимся, чтобы выдержал, - пообещала Эриния.
- И сколько же меня будут мучить?
- У вечности нет срока…

Селфи - моя жизнь

В осенней темноте на пустынной улице вовсю лил холодный промозглый дождь, вздуваясь на мутных лужах лопающимися пузырями. Время близилось к полуночи. Над входом в элитный клуб в зловещем оскале полыхало изображение мистической тыквы, а изнутри доносилось оглушительное громыхание дикой дёрганой музыки. Оно и понятно, ведь сегодня уходил в вечность последний день октября, а это означало, что вот-вот наступит Хэллоуин.
Припозднившаяся парочка, в нарядах вампиров, выскочила из такси, остановившегося едва ли не у самого порога, и с визгом юркнула в дверь, услужливо приоткрытую охранником с полусонной физиономией. Сунув ему в лапищу смятый полтинник, парень и девушка быстро спустились по широкой лестнице в просторный полуподвал и окунулись в буйство мистической вечеринки.
Шум и гам царили в заведении. Музыка грохотала так, что присутствующие вынуждены были кричать друг другу на ухо, но, похоже, это никого не смущало. Веселье находилось в самом разгаре. Большинство присутствующих вырядились соответственно случаю: кто ведьмой в чёрной шляпке с вуалью, кто вампиром, а то и мерзким троллем в маске с зелёной чешуёй. Словом - кто во что горазд.
Возле длинной стойки, за которой хозяйничал полуобнажённый бармен, раскрашенный под уродливого зомби, вертелась одинокая молодая особа в возрасте от двадцати до тридцати лет. Более точно определить не представлялось возможным из-за толстого слоя макияжа, покрывавшего её лицо. Впрочем, и так было видно, что она довольно-таки симпатична. Дразнящее красное платье, не скрывавшее соблазнительной округлости форм и чёрная шляпка ведьмы только подчёркивали её сексуальность. Хотя, судя по поведению, девицу это нисколько не волновало. Она весело хохотала, не переставая ни на секунду перемалывать жвачку крепкими белыми зубами, и постоянно меняла позы, без устали вертясь перед смартфоном. Через равные промежутки времени мерцала вспышка, сигнализируя об очередном снимке, и девица то увлечённо отклячивала зад, обтянутый алой тканью, то выпирала грудь, растягивая губы в зловещем оскале или сжимая их пухлой бабочкой, периодически угрожающе скрючивала пальцы, увенчанные длинными накладными когтями. В общем веселилась, как могла.
Чуть дальше у стойки молчаливо сидел худощавый незнакомый мужчина чуть старше средних лет. В отличие от присутствующих он был при галстуке и одет в строгий чёрный костюм. Его аккуратно подстриженные виски слегка серебрились благородной сединой, а в карих глазах лукаво мерцали едва заметные золотистые искорки. Мужчина с нескрываемым любопытством наблюдал за девицей.
- Скучаете? Может, желаете продегустировать наш фирменный коктейль "Огни Самайна"? - предложил незнакомцу бармен. - Могу быстренько состряпать.
- А что означает сие название? - живо полюбопытствовал мужчина, переключая на него своё внимание.
- Ну... это любимый напиток зомбей всяких и прочей нечисти, - не растерялся парень. - Самое то в связи с сегодняшним нашим праздником!
- А что за праздник у вас сегодня, позвольте узнать?
- Ну ты, папаша, даёшь... - бармен даже руками развёл от изумления. - Сегодня же Хэллоуин! Вон, народ как отрывается - бомба!
- Ясно, - незнакомец криво усмехнулся. - Дайте лучше свежевыжатый апельсиновый сок.
- А коктейль?
- Нет уж, увольте, - отмахнулся мужчина. - Судя по тому, что вы понятия не имеете, что означает название, коктейль у вас ещё тот...
- Можно подумать, вы знаете, - обиделся парень.
- Я-то знаю...
- Ну так просветите.
Бармен выбрал несколько самых крупных жёлто-горячих апельсинов, сноровисто выжал из них сок, подвинул высокий стакан к посетителю и облокотившись на стойку, приготовился слушать. Его и в самом деле разбирало любопытство.
Слегка пригубив напиток, незнакомец одобрительно кивнул и сказал:
- Во-первых: Самайн - это никакой не любимый напиток зомбей, как вы изволили выразиться, а древний кельтский праздник, во время которого жгли ритуальные костры для жертвоприношений и очищения огнём. Вот они-то и назывались огнями Самайна! Праздничный пир продолжался целую седмицу...
- Чего? - удивлённо переспросил парень.
- Целую неделю, - пояснил мужчина. - В это время происходила встреча мира живых с миром мёртвых, и по земле свободно разгуливали всякие потусторонние создания, зачастую - довольно-таки злобные. Кстати, у вас тут сверкают огни всевозможной окраски, а если строго придерживаться ритуала, то традиционными цветами Хэллоуина всегда считались чёрный и оранжевый, символизирующие смертную темноту ночи и созревший урожай уходящего года.
- Ух ты, - бармен смущённо почесал в затылке и честно признался: - Этого я точно не знал... а что во-вторых?
- А во-вторых: Хэллоуин вовсе не ваш праздник!
Девица, с любопытством прислушивавшаяся к разговору вполуха, потрясённо замерла и даже перестала жевать жвачку. Опустив смартфон, она повернулась к незнакомцу и растерянно переспросила:
- Это ещё почему же не наш?!
- Потому что Хэллоуин испокон веков праздновали в Шотландии и Ирландии, - пояснил мужчина. - А уж потом в Америке и Канаде, куда этот праздник перебрался с эмигрантами.
- А мы что, хуже каких-то там?! - возмутилась накрашенная девица. - Мы тоже хотим!
- У вас свой праздник есть, и он ничем не уступает заморскому.
- Это ещё какой, хотелось бы знать?
- Древний языческий праздник славян - Велесова ночь называется. Кстати, можно сказать, что это так называемый славянский Хэллоуин - ночь великой силы, когда открываются врата миров для духов предков и... впрочем это долго объяснять, да вы и не поймёте многого.
Незнакомец умолк и поднёс к губам стакан с соком.
- Скажите, раз уж вы такой знаток, не знаете ли случайно, откуда взялась традиция вычищать изнутри тыкву, вырезать в ней глаза и оскаленные пасти? - поинтересовался бармен.
Мужчина слегка нахмурился и с каким-то непонятным смущением нехотя ответил:
- Хм... Почему ж не знаю... был один такой хитрец - кузнец. Если мне не изменяет память, звали его Джеком. Говорят, что ему удалось дважды обвести вокруг пальца самого дьявола и выторговать у него собственную душу, которая должна была отправиться в ад... правда в рай кузнец тоже не попал, вынужденный неприкаянно скитаться по земле до Судного дня...
- А тыква-то здесь при чём? - не утерпела девица.
- Так ведь в скитаниях Джек освещал себе дорогу фонарём, сделанным из выдолбленной тыквы с огоньком внутри. А оскаленную пасть сделал, чтоб отпугивать злых духов. С тех пор тыква со свечой внутри так и зовётся - "фонарь Джека".
- Интересно, - задумчиво произнёс бармен. - Нужно будет и себе погуглить в интернете, авось, ещё чего любопытного накопаю...
- А мне понравилось! - заявила девица. - Вся эта история про старину, духов, костры и жертвы... жуть прямо! А в самом деле: откуда вы столько про всё это знаете? Прямо ходячее справочное бюро...
- Ну... скажем так: это память долгих лет.
- А по вам и не скажешь, выглядите весьма хорошо. Не первой молодости, конечно, но... а сколько вам лет на самом деле?
- Очень много.
- Очень много - это, примерно, вечность, - усмехнулась девица.
- Так и есть, - согласился мужчина.
- Ну, не хотите говорить, и не нужно...
Бармен уже открыл было рот, чтобы ещё что-то спросить, но тут его отвлекла компания шумных посетителей в нарядах вурдалаков, потребовавших какие-нибудь мистические коктейли, и он отошёл на другой край стойки.
Девица снова вернулась к своему занятию, старательно вертясь перед смартфоном.
- А почему вы, милочка, не веселитесь вместе со всеми? - поинтересовался мужчина. - Неужели вам не хочется общаться со своими сверстниками?
- Да ну их, - отмахнулась девица. - Никакого интереса - сплошные середнячки. К тому же я тут пока не вижу кандидата, достойного моего внимания!
- А вы, простите, не знаю вашего имени, наверное, ждёте рыцаря на белом коне?
- Скорее, на белом "мерседесе", - хохотнула девица. - Кстати, меня зовут Лиз. А вас?
- Лиз... это что, какое-то прозвище? - удивился мужчина.
- Почему это прозвище?! - капризно надула губы девица. - Просто укороченное от Лиза.
- Ах, простите, - склонил голову в извинении мужчина. - Как-то я сразу и не сообразил.
- И всё же, как зовут вас? - не отставала девица. - Я ведь вам своё имя открыла, а вы - нет.
- Велиар - к вашим услугам. Пожалуй, несколько непривычное имя в здешних краях...
- Бросьте скромничать. Сейчас никого именами не удивишь, - беззаботно махнула рукой Лиза. - Кстати, ваше имя очень похоже на имя одного персонажа из мистического сериала... как же его?.. Тоже на букву В... ну, где был такой же мужчина, чем-то вас напоминающий... ой, не помню... звали его как-то... на воблу похоже...
- Может, Воланд?
- Вот-вот, кажется, так... Он ещё там все желания исполнил этой дамочки... ну, как её?
- Маргариты?
- Точно! Вы тоже смотрели?! - обрадовано воскликнула девица и, не дожидаясь ответа, мечтательно призналась. - Эх, мне бы так свезло...
Велиар окинул её оценивающим взглядом и спокойно произнёс:
- Нет ничего невозможного. Всё зависит от силы желания...
- Ах, бросьте, - хохотнула девица. - Не нужно только мне пудрить мозги. Или вы меня склеить хотите?! Так особо не надейтесь, моя любовь вам будет не по карману!
- Ну, как знать...
В глазах Лиз блеснула алчная заинтересованность.
- Неужели тут у нас богатенький Буратино объявился? - заинтересовалась она.
- Ну, к этому сказочному персонажу я никакого отношения не имею, а вот искренние желания моих клиентов исполнять приходилось.
- Ах, вы, наверное, маг? - жеманно потупилась девица.
- Некоторым образом. Кстати, я не советовал бы вам, Лизавета, чрезмерно увлекаться фотографированием.
- Это почему же? - искренне изумилась девушка. - Селфи - моя жизнь. Вы даже не представляете, какая вокруг серая скукота, а в инстаграм наоборот - всё такое яркое! Там у меня масса поклонников, друзей... вот именно там и есть настоящая жизнь!
- А знаете ли вы, Лиза, что с каждой фотографией ваша личность понемногу развоплощается? Скажем так: истончается и может вообще исчезнуть из этой реальности. Вы уже вплотную подошли к рубежу...
- Это что, шутка такая, хэллоуинская? - снисходительно усмехнулась девица. - Должна признаться, впервые слышу.
- Нет, это не шутка.
Мужчина вытащил из внутреннего кармана тяжёлый портсигар, похоже, золотой, открыл его и внимательно посмотрел внутрь. Лизе показалось, что оттуда донеслись приглушённые вопли, но скорее всего это вопили разгорячённые завсегдатаи ночного клуба. Тем временем брови Велиара озабоченно сошлись. Он быстро захлопнул портсигар, спрятал его в карман и вздохнул:
- Увы, не шутка. Вы уже практически подошли к опасной черте.
- Ой, я вас прошу - не нужно мне вешать лапшу на уши... я же не маленькая девочка! И о какой опасной черте вы твердите? Неужели селфи может чем-нибудь угрожать?!
- Как я уже сказал, каждый снимок как бы снимает тонкий слой с вашей личности и переносит его туда...
Велиар ткнул пальцем в экран смартфона, откуда улыбалось очередное изображение Лизы, появившееся только что. Даже беседуя, девушка ухитрялась делать селфи. Движения её были отточены до автоматизма. Быстро вытянув в сторону руку со смартфоном, Лиз чуть приблизилась и, наклонившись к собеседнику, нажала кнопку.
- Как здорово! - воскликнула она. - Теперь мне будет чем поделиться в инстаграм. Мы с вами должны здорово получиться.
- Не думаю, - спокойно возразил собеседник.
Девушка повернула смартфон к себе экраном и взглянула на фото. К своему изумлению она не увидела там ни себя, ни Велиара, а лишь какую-то пугающую маску с горящими как угли глазами. Да и вообще фотография получилась довольно мрачная, словно в каком-то бескрайнем тёмном подвале.
- Странно, - неуверенно пробормотала Лиз. - Вспышка, наверное, не сработала... да ещё и какой-то олух в маскарадном наряде влез в кадр...
Девушка растерянно оглянулась по сторонам, пытаясь обнаружить шутника, но никого в похожей маске не увидела.
- Вы не заметили, кто это был? - спросила она.
Мужчина равнодушно пожал плечами. Неуловимым движением достав откуда-то крупную купюру, он опустил её в блюдце для мелочи и чуть грустно улыбнулся:
- Что ж, пришла пора прощаться.
- Вы уже уходите? - удивилась Лиз. - Но ведь всё только начинается!
- Нет-нет, я никуда не спешу, - успокоил её Велиар. - Ведь это единственная ночь, когда я отдыхаю от забот и могу себе позволить просто понаблюдать за людьми. Поверьте, это весьма любопытно.
- Но вы же попрощались?!
- Потому что уходите вы, - развёл руками мужчина. - Я вас честно предупредил, но вы не захотели меня послушать...
- О чём это вы? - изумлённо вскинула брови девица.
- О вашем пристрастии фотографироваться.
- Ах, вы о селфи... - Лиз легкомысленно отмахнулась. - Я же вам уже говорила: селфи - моя жизнь, и я ни на что её не променяю!
- Да будет так, - вздохнул Велиар.
Девица снисходительно улыбнулась и, привычно вытянув руку со смартфоном, нажала кнопку. Неожиданно сверкнула яркая вспышка, на несколько мгновений ослепившая окружающих. Протирая глаза посетители недоумённо переглядывались. Подошёл растерянный бармен и спросил:
- Что это было, вы не заметили?
- Понятия не имею, - пожал плечами Велиар.
Заметив смартфон девицы, сиротливо лежавший на стойке, бармен удивлённо округлил глаза.
- Небывалый случай, чтобы Лиз свой смартфон забыла! А куда она подевалась?
- Возможно, нашла то, что хотела.
- Бросьте, мне кажется, что кроме селфи она вообще ничего не хотела.
- Это я и имел ввиду.
Парень недоумённо посмотрел на посетителя, но почему-то не решился переспрашивать. Взяв смартфон девушки, он завернул его в салфетку и спрятал его под стойку.
- Завтра, небось, с утра прибежит за своим неразлучным смартфоном.
- Это вряд ли...
- Вы просто Лиз не знаете, - ухмыльнулся бармен. - Расстаться со своим селфи-агрегатом для неё хуже смерти. Такого просто не может быть!
- Всё когда-нибудь бывает, - философски заметил мужчина и, неожиданно быстро допив сок, подмигнул бармену: - Ну-ка, продемонстрируйте ваш фирменный коктейль "Огни Самайна". А вдруг он и в самом деле неплох...